Прочитала в газете статью "Дети Ленинграда" и решила откликнуться.

В 1946 году я окончила Ветлужскую среднюю школу и осенью этого же года стала работать воспитателем в Захарьинском детдоме. Приказ об этом мне подписал заведующий роно Виктор Николаевич Воробьев. А в детском доме меня встретила заведующая Ольга Гордеевна Шанина. Она показалась мне строгой, даже суровой. Позднее, когда я уже работала с детьми, она очень мягко поправляла меня, учила, ведь я пришла на такую серьезную работу прямо со школьной скамьи.

Я оказалась в хорошем молодом коллективе. Здесь работали Аркадий Степанович Поспелов, Мария Александровна Кондрукова, Людмила Пиндюр, Нина Никандровна Базылева, Зинаида Федоровна Храмова. Мы работали по сменам. Дежурили и ночью.

Дети были разного возраста. Две сестры Нина и Маня Ласкины - любимицы младших. Девочки прекрасно танцевали, пели, готовили концерты для учащихся Здекинской начальной школы. Многие дети были талантливы. Коля Тарасенко хорошо рисовал. Позднее он вел уроки рисования и музыки в Ветлужской средней школе. В детдоме были его младший брат Валентин и их мама Надежда Николаевна Тарасенко, все ее звали просто тетя Надя. Дети были разные по характеру, способностям, интересам. Помню Ваню Кудрявцева. Его настоящее имя - Гена. Это выяснилось позднее, когда он уже находился в Ленинграде, разыскивая своих родителей. Об этом писала "Комсомольская правда". Ваня очень любил лошадей. В хозяйстве были лошадь и два быка. Если бы не распорядок дня, мальчик все время проводил бы на конюшне.

У меня сохранилась маленькая любительская фотография, на которой дети интерната вместе с деревенскими детьми и учительницей Здекинской начальной школы Раисой Тихоновной Овчинниковой. Здесь Вова Антонов, Юра Яковлев, Коля Куликов, Вова Поздняков, удивительной красоты девочка Галя Василькова. Фотография сделана в январе 1946 года. Дети учились в третьем классе.

Главным в своей работе мы считали, чтобы дети были спокойны, накормлены, чтобы все ладилось с учебой. Дети учились в Ветлужской средней, в Черепанихинской неполной средней и в Здекинской начальной школах. Ходили пешком. Как и во что одевались дети - тоже очень важно. Туго было с обувью, особенно у мальчиков. Была сапожная мастерская и свой инструктор сапожного дела - Константин Михайлович Махов. В 1947 году он после обучения в Краснобаковской артели "Труженик" работал здесь мастером. Старшие мальчики трудились вместе с ним: подклеивали, подшивали, подбивали.

О каждом из детей интерната следовало бы писать историю. Я хочу рассказать о самой маленькой, худенькой, слабой девочке Герточке Арманович. Обычно воспитатель вечером укладывал детей спать. Потом передавал группу нянечке. Так было и в этот вечер. Я читала книгу детям. Многие уже уснули. И вот совсем бесшумно сошла с кроватки эта девочка, подошла ко мне и шепотом сказала: "А можно я буду звать вас мамой?" После этого началась наша дружба. Я жила в деревне Здекино. У меня были отец, мама, сестра, брат. Герточка приходила к нам домой.

Ее очень любили мои папа и мама. А шел уже 1948 год. В августе я сдала экзамены в Семеновский учительский институт и стала учиться очно, то есть, проработав два года, уехала. Но дружба с Герточкой продолжалась, но только уже в письмах и открытках.

У ленинградских детей находились родственники. Увезли и Герточку Арманович. Первое письмо от нее я получила из Литвы из города Вильнюс. Писал дедушка Герты. Он сообщал о том, что девочка не очень здорова, и еще поведал скорбную семейную тайну о том, что мама Герты умерла, но они не сказали девочке об этом. А матерью для Герты стала тетя, родная сестра матери. Дедушка просил хранить это в тайне, чтобы я в письмах не обмолвилась об этом. Мы писали друг другу письма, посылали открытки. Девочка в каждом письме справлялась о здоровье моих отца и мамы. Спрашивала, цветет ли у нашего дома сирень, катаюсь ли я на лыжах.Писала много и о себе. Вот передо мной пожелтевший от времени листок из ученической тетради. Герта пишет, что получила мою открытку, благодарит за это, извиняется, что не может выполнить мою просьбу и выслать фотографию. Пишет, что как только приедет из Вильнюса в Ленинград, обязательно это сделает. Герточка пишет о себе, что сейчас поправилась, чувствует себя хорошо. Передает привет мне и моим родителям от дяди Яна, Жени, тети Ванды. И много пишет о себе, о том, чем живет, чем занята. Я хочу одну из частичек письма написать полностью. Вот она: "Я ходила в театр, смотрела "Историю одной любви", "Весну в Москве", смотрела фильмы "Так приходит счастье", "Веселые звезды". Читаю книги, отдыхаю. Прочитала "Педагогическую поэму" Макаренко, "Бессмертие" Югова, "Консуэло" Жорж Санд, дочитываю "Даурию" К. Седых". Это письмо Герточка писала 1 августа 1954 года.

Я после окончания института уже работала в Городце. Письма этой девочки всегда удивляли своим глубоким, даже не детским содержанием. Столько выстрадал этот маленький человек и как любит жизнь, заполняя ее содержанием.

Я с большим интересом прочитала статью в газете "Вперед" "Дети Ленинграда". Об этом надо писать. Это наша история. Вот только этих детей я бы не назвала мучениками. Очень тяжелое это слово. Я всегда видела перед собой их светлые, умные, красивые лица. К своему горькому сожалению, я не знаю, как сложилась судьба этого особенно дорогого мне ребенка, как и многих других воспитанников Захарьинского детдома, но я уверена, что в жизни они стали хорошими, добрыми людьми.

Время идет очень быстро. Этим событиям уже 60 лет. Мне сейчас - 80. У меня свои дети, внуки, правнуки. Но эти два года работы в Захарьинском детдоме, память о ленинградских детях будет всегда оставаться со мной.